Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера - Страница 10

— Ну, поговорку «Война все спишет!» ты, Семен Акимович, слышал, наверное. Но чтобы у тебя совесть спокойна была, мы тебе расписку напишем.

И я достал из нагрудного кармана сложенный чистый бланк Заславльского райотдела милиции, один из нескольких, что я таскал с собой на всякий случай. Цапнув со стола авторучку майора, вполне себе приличный, кстати, агрегат — «Монблан» с золотым пером, я собрался было написать расписку, но остановился.

— Семен Акимович, а фамилия ваша какая?

— Соломин моя фамилия.

— Спасибо, — ответил я и быстро написал несколько строк, после чего протянул листок старосте. Тот прочитал и, хитро прищурившись, спросил:

— А почему тут написано «сорок пять голов», — он покосился на расписку, — товарищ сержант милиции Дымов?

— А так правдивее… — честно ответил я. — Кто же поверит, что мы стадо в сто голов по немецким тылам гнали?

— Ага… А с немцем вы что делать будете, граж… товарищ сержант?

— Не переживай, Акимыч, тут не оставим и за овином не бросим. Но и ты, уж сам понимаешь, ничего не видел, ничего не слышал. В смысле: «Да, был. Да, стадо осмотрел. Да, все пять буренок. Потом уехал. А куда и зачем — это мне, сирому, неведомо…» Смекаешь?

— Как не смекать… — и Акимыч криво усмехнулся. — Себя под молотки подводить не будем, и бабам все объясню…

— Кстати, о бабах, — вспомнил я, — они там тебя во дворе дожидаются. Так что давай, выйди к народу, расчисти нам пространство.

Он поднялся и направился к двери, а я, сделав Трошину знак следовать за ним, занялся бумагами майора. Секунд через двадцать я понял, что моего знания немецкого тут явно не хватит, и просто засунул их обратно в пижонистый кожаный портфель, стоявший на лавке.

— Так, сержант, — обратился я к Чернову, — унтера дотащишь до машины? Или в чувство приведем — пусть своими ножками топает?

Юрий окинул взглядом бездыханную тушку переводчика и сделал жест, что, мол, не беспокойся, командир, донесу.

Через открытую дверь со двора доносились голоса старосты и женщин, но слова я не разбирал, да и Бухгалтер, если что, подал бы сигнал. Через пару минут или около того староста и Трошин вернулись в комнату.

— Сделали все в лучшем виде, — весело доложил староста, а Трошин за его спиной в подтверждение кивнул. — Вопрос у меня к вам есть, товарищ сержант милиции… — и он несколько замялся.

— Спрашивайте, товарищ Соломин, не стесняйтесь, — подбодрил я Акимыча.

— Я тут, это, подумал… Может, вам продукты какие нужны или там еще чего?

— От помощи не откажемся, Степан Акимович. Нам любая подмога в радость, — не стал жеманничать я.

— Так это… Мы мигом… Все зараз сделаем! — засуетился староста. — Вы бойца вашего со мной только пошлите, а то мне не донести одному.

— Бухгалтер, скажи Юрину, чтоб со старостой сходил… Да не один, пусть Сомова с собой захватит.

Когда Чернов, неся в охапку спеленатого унтера, вышел из дома вслед за старостой, я подошел к пленному интенданту.

— Stehen auf! — продолжил я эксплуатацию своего небогатого словарного запаса.

Немец неуклюже встал, яростно сверкая глазами, из-под полотенца, закрывавшего рот, доносилось гневное мычание.

«Узнать, чего он хочет, или нет?» — подумал я, но по здравом размышлении рот пленному развязывать не стал.

— Komm! — И я показал стволом автомата направление движения.

Фриц снова что-то промычал, похоже, не собираясь выполнять приказание, так что пришлось придать ему ускорение, слегка пнув по ноге чуть выше обреза щегольских сапог. Скривившись от боли, он понуро захромал к выходу.

— Бухгалтер, прими клиента! — крикнул я Трошину, торопливо собирая со стола оставшиеся бумаги немцев.

Через минуту я уже был на улице, где мне предстояло решить классическую задачу про переправу волка, козла и капусты, поскольку все присутствующие в машину явно не помещались.

— Так, я сяду за руль, унтера положите сзади на пол, майор с Бухгалтером на заднее сиденье.

— А водителя куда денем? — спросил Дед Никто.

— В багажник.

— То есть? — Глаза у Кудряшова стали, что называется, «по полтиннику».

— То и есть! Засунь его в багажник, только руки свяжи.

Однако, к чести Дениса, приказ обсуждать он не стал и, немного повозившись с замком, засунул до сих пор пребывающего в бессознательном состоянии водителя в багажник.

Спустя несколько минут вернулись и бойцы, ходившие за провизией. Три внушительных мешка — да, староста не поскупился! Хотя как знать, три мешка за несколько десятков коров — может, мы и продешевили…

— Так, товарищи, — обратился я к бойцам, — мы с Бухгалтером выдвигаемся на машине, а вы — аккуратно пешочком. Ясно?

— Так точно, — ответил за всех Юрин.

— Товарищ сержант, а с зерном что нам делать? — внезапно спросил староста.

— С каким зерном? — не понял я.

— Так тут, в Головках, амбары совхозные стоят… — пояснил Акимыч.

— Ну, так раздайте населению…

— Не можно, немцы там полицейских в охрану поставили.

— И что, ты предлагаешь нам амбары штурмом взять?

— Ну да! Вона вас сколько, а их там трое от силы…

«Вот ведь ушлый дядька, настоящий хозяйственный крестьянин!» — восхитился я про себя Акимычем.

— Товарищ командир, ну что вам стоит… — продолжал канючить староста.

— Значит, так, слушай меня внимательно, Степан Акимыч. Мы помозгуем, как вам и в этом деле помочь, но ничего не обещаю. А ты с коровами вопрос пока реши. Да и с транспортом… А то, как зерно вывозить будете, это же вам не коровы — само не пойдет. А вечерком мы с тобой свяжемся. Понял?